вздох разочарования из угла. Это Антон Трунов не удержался. Ядвига Брониславовна в смысле внешности не оправдала его надежд и явно не соответствовала его представлениям о польских красавицах. Одутловатые щечки, пористая кожа с рубцами от прыщей, кустистые, сросшиеся на переносице брови. Кроме того, жгучая брюнетка. Да и возраст неподходящий – лет сорок, поди. Какая из нее невеста?
– С вас… и начнем, – негромко сказала бизнес-леди, обращаясь к Трунову. – Ступайте за мной. Вы что, не слышали, б…, блин…
Антон поначалу оторопел (ненормативная лексика в корпорации была не в ходу, тем более, у женщин), но быстро пришел в себя и отправился следом. Оригинальная дамочка, ничего не скажешь. Так вот, что Кощей имел ввиду, намекая на ее экстравагантность.
Стенки выгородки были тонкими и невысокими. Между ними и потолком оставался приличный зазор. И, до подчиненных доносилось каждое произнесенное новым руководителем слово, от чего у всех леденело внутри.
– Это никуда не годится, б…, блин. Ревизионную комиссию посылаем нах… Три дня на переделку, б…, блин. И этих туда же нах…
Ругательства раздавались из уст начальницы направо и налево, в адрес всех без исключения, не взирая на пол, чины и звания. Однако произносились в большей степени беззлобно, для связки слов в предложении. И вскоре все привыкли к такому неординарному стилю общения.
Юные барышни перестали краснеть, а мужчины одобряюще хихикали и подмигивали, разве что у партнеров по бизнесу иногда на лоб вылезали глаза на переговорах, но в обморок никто не падал, притерпелись.
Зато дела «Инферры» с приходом талантливого финансового директора резко пошли в гору, да и премии все стали получать регулярно. В общем, сотрудники были довольны. А при таком раскладе кто же станет роптать или обращать внимание на плохие манеры? И вскоре у всех специалистов экономического департамента сложились замечательные отношения с новым начальником.
Даже язвительный Трунов нашел к экстравагантной дамочке подход:
– Прекрасно выглядите сегодня, Ядвига Брониславовна, – говорил он ежедневно по утрам. – Впрочем, как и всегда…
В его словах почти не было лукавства. Госпожа Войцик приобрела лоск и превратилась в настоящую бизнесвумен. Одевалась начальница безукоризненно. На смену безвкусным нарядам, в которых она когда-то щеголяла в заводском общежитии, пришли деловые костюмы от лучших французских и итальянских кутюрье.
Время от времени Антон стыдливо вручал ей небольшой букетик цветов по случаю хорошей погоды или еще какой-нибудь пустячок без всякого повода. От этих скромных знаков внимания начальница расцветала. Ее щеки покрывались нежным девичьим румянцем, глаза начинали сиять, лицо на мгновенье приобретало мечтательное выражение. Она смущенно опускала веки и произносила низким проникновенным голосом:
– Спасибо, спасибо… гм… гм… спасибо… б…, блин…
Вскоре тактику Трунова переняли и другие представители мужского пола. Суровую руководительницу стали заваливать цветами, не дожидаясь дня рождения или 8 марта. Кто во что горазд, словно на конкурсе букетов: у одного – больше, у другого – дороже, у третьего – экзотичнее.
Девчонки в отделе пошли по другому пути. Дарить цветы и делать комплименты им было как-то не с руки. Уж слишком явно и примитивно для изворотливого женского ума. Но в произнесении речей и тостов в адрес Ядвиги Брониславовны они перещеголяли мужчин. Праздники случались в отделе чуть не каждую неделю, и повод блеснуть красноречием всегда находился. У начальницы буквально слезы наворачивались на глаза при словах об исключительной мудрости, прозорливости, дальновидности, масштабности и (чего уж там…) ее гениальности.
И лишь Олег Привалов стоял особняком и портил всеобщую картину народного ликования и восхищения. «Тетку Ядю» он безусловно уважал за острый ум и предприимчивость, но льстивых речей произносить не умел и букетов не дарил. А когда они вместе собирались на переговоры, то непременно мягко напутствовал:
– Вы, уж поаккуратнее с выражениями, Ядвига Брониславовна. Зарубежные партнеры все-таки. Неудобно.
– Ничего, Привалов. Эти муд… ки все равно ничего не поймут. А если поймут, то пусть идут нах… и настоящий русский язык изучают.
Олега госпожа Войцик тоже не жаловала. Он раздражал ее своей интеллигентностью и отстраненностью от остального спаянного коллектива, но больше всего – безукоризненным знанием английского языка, который ей самой почему-то никак не давался. С иностранцами она общалась исключительно по-русски, не забывая нарочито вставлять крепкие словца, благо басурманы и впрямь ни о чем не догадывались.
Но однажды и ей пришлось покраснеть, когда сербский адвокат Любомир Драгович, прошедший «школу» студенческого общежития в России, все понял и чуть не сорвал важнейшие переговоры. После этого инцидента она надолго «застегнула рот на все пуговицы» и даже поклялась никогда не ругаться при посторонних. С тех пор бранных слов от нее никто не слышал.
Как-то раз Ядвига Брониславовна пришла на работу, держа за руку ребенка – очаровательную девочку лет двенадцати, похожую на принцессу. Одета малышка была по-взрослому – длинная юбка и блузка с глубоким декольте. На ногах красовались модельные туфли на небольшом каблуке. Издалека девочка казалась маленькой женщиной. Ее длинные светло-рыжие волосы струились золотыми волнами ниже пояса, а голубые глаза сияли, как звездочки, на бледном лице.
У Антона перехватило дыхание.
– Езус Мария, матка-боска, есчо Полска не сгинела… У такой-то уродины…, – прошептал Трунов и прикусил язык. Благо на этом его познания в польском заканчивались.
– Вот, привела, вам, оболтусам, юного специалиста на подмогу, – пошутила начальница, не сводя с девочки влюбленных глаз. – Это моя дочка – Марыся. Няня заболела, оставить не с кем.
Огненный ангел сдвинул брови и метнул в сторону матери строгий взгляд.
– Сколько раз тебе повторять, б…, блин. Я – Мария. Ма-ри-я. Никаких Марысек, Машек и прочей ерунды.
– Хорошо, хорошо, Мария, больше не буду, – покорно произнесла потрясенная мамаша, – возьми коробку конфет. Обед еще не скоро, перекуси. И займись пока чем-нибудь, Машень… э-э-э, доченька. Картиночки порисуй.
Девочка послушно уселась рядом с Олегом Приваловым на свободный стул и принялась поглощать конфеты, одну за другой.
Какое-то время принцесса сидела смирно, расправляя серебристые обертки и раскладывая фантики стопочкой, но, похоже, это занятие ей быстро наскучило. И она начала ходить, как маятник, за спиной Олега.
– У тебя ошибка в расчетах, во втором столбце, – произнесла малышка начальственным тоном. – Давай быстро исправляй, иначе тетке Яде скажу, и она тебя уволит.
– Не мешай, пожалуйста. Я сам разберусь, – буркнул в ответ Олег. – А к старшим нужно обращаться на «вы» и делать им замечания некрасиво. Вот, фломастеры и бумага. Можешь порисовать, если хочешь.
– Я уже не маленькая, чтобы такой фигней страдать, лучше включи мне вот этот комп. За ним все равно никто не работает.
Замечание про старших Мария проигнорировала и теперь смотрела на подчиненного матери в упор ледяными голубыми глазами. И Олег, как ни странно, больше не стал возражать и тут же исполнил приказание.
– Фу, старье какое! – капризно протянула девочка. – Я не буду работать на этой таратайке. У меня дома комп в сто раз круче.
– Ничего не поделаешь. Зато здесь есть «игрушки». Хочешь «стрелялку» какую-нибудь тебе поставлю?
– Я уже не маленькая! Сколько раз тебе повторять!
Девочка наморщила хорошенький носик и кокетливо откинула со лба золотистую челку. Ей безусловно нравилось играть роль взрослой дамы – начальницы.
– Не маленькая? Может, прикажешь, к тебе еще на «вы» обращаться или «госпожа Войцик младшая»?
– На «вы»? Это хорошая мысль! Моя мать здесь самая главная, понял? И если ты, именно ты, козлина, будешь со мной невежливо обращаться, запросто даст тебе пинка под зад. А фамилия у меня другая, папашкина. Я его, правда, никогда не видела, но он мне хоть фамилию красивую оставил,